Резкое «вжик-вжик» и боевое «а-а-а» доносились с хоккейной коробки у тринадцатой школы. На улице прямо «мороз и солнце», минус двадцать, но школьников это нисколько не пугало. Вопя, они летали по катку, сбивали друг друга, тут же вставали и снова рвались в атаку. На смену постоянно прибывали свежие силы. Многие из детей переодевались в теплой тринадцатой школе и налегке шли на ледовое поле боя.
Вместе с очередным отрядом отступающих из хоккейной коробки выполз мальчик лет десяти и на четвереньках двинулся к школе. Его лица не было видно, но я не сомневалась, что оно искажено гримасой боли, и ребенок вот-вот свалится в обморок. Я ринулась на помощь, но догнала подбитого бойца уже больше чем на половине пути. Двигался он на редкость проворно для пострадавшего.
— Что с тобой случилось?! Ты можешь идти?! Где больно?!
Мальчишка посмотрел на меня с недоумением.
— Ничего со мной не случилось, — пробормотал мальчуган.
— А почему ты ползешь? — в свою очередь удивилась я.
— Так это, — шмыгнул носом мальчишка, — здесь же асфальт. Не хочу, чтобы коньки затупились, — он отвернулся и продолжил путь, достиг крыльца школы и ловко заполз по ступенькам. Не поднимаясь, он открыл входную дверь и ввалился внутрь.
Пораженная, я стояла достаточно долго, но мальчишка не вышел — наверно, переодевался он на втором этаже... Для меня одно осталось загадкой — а что же изобретательный хоккеист делает по воскресеньям, когда школа закрыта? Надеюсь, живет он поблизости — представьте, каково ползти на Нижний! Хотя, чего только не сделаешь ради острых коньков.